Лана Хомякова - Если бы не я. И жили они долго, счастливо и далеко друг от друга

Наконец, на крыльце бассейна показалась Ева. Глеб без труда узнал её издалека. Её распущенные тёмные волосы, такие гладкие, как жидкий шёлк, сразу же подхватил поднявшийся ветер. А Ева свойственным ей небрежным движением закрутила их и уложила на плечо, правда, они тут же рассыпались по спине. Девушка вся цвела. Она была не просто прекрасна, а сказочно красива. Глеб залюбовался ею, не придав значение тому, что Ева в его отсутствие имеет такой цветущий жизнерадостный вид.

Стоило ей спуститься по ступенькам, как к ней подошёл какой-то паренёк. Только теперь Глеб обратил на него внимание, хотя Андрей сидел на скамейке уже минут десять. Ещё минуту назад Глебу хотелось поскорее подбежать к Еве, заключить её в объятия и расцеловать. Но когда он увидел недвусмысленный поцелуй этих двоих, то потерял на несколько секунд всякую способность что-то желать. Ему только казалось, что он готов к худшему. Вот это худшее было перед глазами, а Глеб пребывал в растерянности.

Способность рассуждать и желание поотрывать предательнице и этому пацану головы пришли к Глебу, когда Андрей взял сумку Евы и по-собственнически обнял её за плечи, чтобы все видели: она с ним, он имеет на неё права и не потерпит посягательств со стороны любого мужчины.

У Глеба не было определённого плана. Он просто ехал по проспекту, вдоль которого шла парочка в сторону дома Евы. Ева не замечала хорошо знакомой ей «митцубиши», периодически притормаживающей у обочины. Девушка была слишком поглощена разговором со своим спутником. И страшнее всего Глебу было видеть, как она счастлива со своим новым поклонником, поскольку давно не замечал столь явного счастья на её лице, когда она прижималась к его груди, когда он возился с её волосами, когда они были вместе. Глеб не умел читать по губам, да и не мог в данной ситуации, но понимал, что Ева ведёт какую-то глупую беседу и очень хочет нравиться долговязому пареньку. Ей совершенно не надо было прикладывать усилий, чтобы понравиться внешне, но внутри неё пряталось что-то отталкивающее, изредка прорывающееся наружу в виде грубых фраз или сатанинского взгляда. Именно это и скрывала она сейчас.

Злобная истеричка, выматывающая нервы, находящая повод для обиды в чём угодно! Почему она так ему дорога?!

Когда Ева и Андрей завернули во двор, Глеб прибавил газу и уверенно въехал за ними, разоблачая своё присутствие. Он обогнал их, чтобы припарковаться возле подъезда Евы, и заметил в зеркале заднего вида проблеск паники в лице девушки, который, однако, очень быстро сменился на нахальное упрямство.

– Ну, посмотрим, кто кого, – невнятно пробормотал Глеб, выходя из машины.

Он раскинул руки и широко улыбнулся, идя навстречу Еве и её ухажёру.

– О, любимая! А я с поезда – прямо к тебе!

– Любимая?! Где ты таких словечек понабрался?! Мелодрамы в поезде смотрел? – Ева тоже мягко улыбнулась, оценивая обстановку. Пока всё было весьма неопределённо. Некоторое время вплоть до входа во двор Ева и Андрей шли просто рядом, а потому Глеб не мог видеть ничего предосудительного. Тогда откуда взялось это словечко «любимая»? И почему у неё такое желание оправдаться перед ним?

– Я истосковался по тебе! – Глеб старался проговаривать слова как можно быстрее, чтобы никакая интонация не выдавала того, что твориться в его душе.

Он обнял Еву и чмокнул её в губы. Она не сопротивлялась. Причиной тому было замешательство и предчувствие необходимости сделать выбор сейчас. Буквально через секунду. А ведь она ещё ничего для себя не решила.

– Познакомишь нас? – просто и естественно поинтересовался Глеб.

– Конечно! – торопливо ответила Ева, но потом стала растягивать слова. – Это Глеб.

– Её парень, – пояснил Глеб, с вызовом посмотрев в глаза Андрею и намекнув Еве, что ей придётся обозначить позицию своего приятеля не только именем.

– Андрей, – добавила она. – Мой школьный приятель.

Ева назвала Андрея так, как привыкла называть многие годы. Она спасовала, струсила, дала задний ход. На самом деле девушка рассчитывала на отсрочку, ведь она потом сможет объясниться с Андреем. А вот объясняться в такой обстановке, на улице, на глазах у соседей, с шизиком Глебом было бы крайне неразумно, поэтому позволительно ввести его в небольшое заблуждение.

Ева оказалась на распутье. Направо пойдёшь – Глеба потеряешь и в качестве бонуса получишь грандиозный скандал. Налево пойдёшь – поссоришься с Андреем, но лишней ругани не будет. Пока не пришёл Глеб, не было ни тени сомнения, что Воронцов ей дороже, и даже казалось, что год с Глебом не стоит той недели, которую она провела с Андреем. Теперь Ева смотрела на Глеба, замечая, как нервно дёргается его левый глаз. Она сочла это ревностью, и ей стало совсем немножко стыдно за то, что Глеб не относится к ней как к надёжному, но не особо желанному ноутбуку.

Пока Ева настраивалась на определённую версию событий, в голове Глеба проносились нецензурные мысли в отношении своей девушки. «И сказала так, что я поверил бы, если бы не видел своими глазами». Стоило ему подумать об этом, как Глеб ужаснулся тому, сколько раз, скорее всего, Ева его обманывала с таким же невинным и уверенным видом, с недрогнувшим голосом и с полным отсутствием предательских жестов, выдающих ложь.

– Приятно познакомиться, – добродушно улыбаясь, оскалив зубы, сказал Глеб.

– Взаимно.

Этот ответ Андрея вывел Еву из её виртуального мира лжи. Голос Воронцова звучал совсем иначе, приобретя пугающий оттенок отчуждённости.

– И давно вы знакомы? – продолжал пытку Глеб.

– Лет с двенадцати-тринадцати, – сообщил Андрей всё тем же мёртвым голосом. – Вот сегодня случайно встретились и разговорились.

Состоялось рукопожатие, после которого Глеб забрал сумку Евы из рук Андрея. Ева не могла больше произнести ни слова. Ей было неловко перед Андреем, который подыграл ей, как бы ему ни было неприятно и больно сейчас.

– Слава богу, что только приятель! А то я уж извёлся весь. Представляешь, Ев, звонил сейчас в приёмную комиссию по работе, а мне Пашка говорит, что тебя видел возле бассейна с видным молодым человеком. Я уж нервничать начал, – спокойно поведал небылицу Глеб, наблюдая за реакцией Евы.

Однако никакой реакции не последовало. Она оцепенела, чего никак не ожидала от себя.

– Эх, ты! – Андрей усмехнулся и по-приятельски похлопал Глеба по плечу. – Девушке своей доверять надо!

Он произнёс эту фразу нравоучительно-дружелюбным тоном. Даже Ева готова была поверить, не говоря уже о том, что все сомнения и подозрения Глеба сразу же улетучились бы, не будь он слишком осведомлённым. Ева решила, что Андрей понял: она не может выяснять отношения с Глебом при нём, и не хочет скандала, а потому Воронцов дал ей отсрочку. Он был слишком хорош и слишком добр, и теперь Ева жалела, едва ли не впервые в жизни, что соврала.

– Ну, я вас оставлю. Приятно было поболтать. Пока, – Андрей быстро попрощался и пошёл прочь, даже не посмотрев на Еву. Ей это не понравилось.

А вот Глеб не сводил с неё глаз, мысленно делая ставки, насколько железные у Евы нервы.

Когда Андрей отошёл уже достаточно далеко, Ева поняла: ей непременно надо убедиться в том, что Андрей не обиделся.

– Подожди минутку. Я забыла у него спросить кое-что! – соврала Ева и побежала за Андреем.

– Фантастика, – комментировал поведение Евы Глеб.

Ева нагнала Андрея, ни разу не окликнув его, чтобы тихо переговорить, оставив Глеба в неведении о предмете разговора.

– Андрей, – обратилась она, предусмотрительно не дотрагиваясь до него.

Он остановился и таким лицом, словно Ева его тяготит.

– Спасибо за понимание, – поблагодарила она.

– Да подавись, – огрызнулся Андрей.

– Вот сейчас не поняла, что это было, – Ева не на шутку озадачилась.

– Меня раздражает тупость.

– Посмотри на меня, – потребовала Ева, осознавая, что Андрей всё-таки обиделся.

– Можно подумать, я не видел твоих лживых глаз! Пусть он на тебя смотрит.

– Андрей!

– Что тебе от меня ещё нужно?! – возмущённо воскликнул Воронцов.

Ева опешила от этой грубости. Ещё больше её огорчило то, что Андрей её не понял, а включил свою мужскую гордость.

– У тебя-то, оказывается, парень есть, – продолжил он уже почти шёпотом. – Я сделал всё так, как тебе хотелось. А хочешь ты не меня.

Ева опять впала в какой-то ступор. Обижаться – это её прерогатива. Другое амплуа ей не знакомо, а потому она не находила слов. Все молодые люди должны терпеть её выходки, а Андрей сам выкидывает что-то непонятное.

Однако напрасно Ева опасалась увидеть в нём несправедливо обиженного ребёнка, когда после раздумий подняла глаза. Из лица Андрея исчезла даже та игривая инфантильность, которая располагала к нему первого встречного прохожего. Он был серьёзен, а потому больше, чем когда-либо походил на Сашку. Что-то подсказывало Еве: сейчас Андрей так же суров в своих суждениях. При всём трагизме, с которым он произнёс последнюю фразу, в выражении его лица не было ничего жалобного. Он не смотрел на неё глазами преданной побитой собачонки. Воронцова разъедало уязвлённое самолюбие. Андрей чувствовал себя отвергнутым мужчиной, а это самый мощный удар по изнеженной мужской психике.